ЗА БОЛЬШИМ САЗАНОМ
У маленького шестилетнего Ёсика настоящее имя было Иосиф. Так перед войной назвал его папа. Но мальчик папу не помнил. Началась война, он ушел на фронт и больше не вернулся.
А мама звала его Ёсиком. И бабушка, и брат Федя, и соседские мальчишки.
Ёсик стоял перед столом и смотрел на брата. Федя разгибал скрепки у старой тетради.
И где это Федя нашел такую тетрадь? Ёсик видел, что всю зиму Федя писал на тетрадях, сшитых из газет. А чернила ему бабушка из бузины варила. Федя говорил, что в школе диктанты учительница дает писать на настоящей тетради, но Ёсик этой тетради не видел. Мама сказала, что, когда он пойдет в школу, тогда все будут писать в настоящих тетрадях, наверное, таких, как эта. Бумага в тетрадке белая и гладкая. Кто-то писал в ней красиво, совсем маленькими ровными буковками. На одной странице стоит большая красная пятерка.
Ёсик тоже будет стараться. Может, и ему учительница поставит такую же красивую красную пятерку. Очень хочется Ёсику ходить в школу вместе с братом. Федя за один год два класса закончил. Первый и второй. Ёсик гордился братом.
– А что ты делаешь? – спросил он.
– Крючки, – серьезно ответил Федя. Он точил блестящую скрепку красным кирпичом.
– Ты что, на рыбалку пойдешь? А меня возьмешь? – заволновался Ёсик.
– Я далеко пойду, ты устанешь…
– А я за старую вербу ходил с Колькой и Витькой! – признался Ёсик.
– Я рано пойду…
– Я встану, я же ходил с тобой корову пасти, – напомнил мальчик и просительно посмотрел на брата.
– Мы с Витькой пойдем, когда ты еще спать будешь! Еще темно будет!
– А ты меня разбуди, я сразу встану! Ты не бойся, ты только потолкай меня хорошенько и скажи, что на рыбалку, я сразу вспомню и встану!
Тут подошла бабушка и заступилась за Ёсика.
– Возьми брата, вот уж как он шибко тебя просит!
Бабушка не очень-то верила, что Федя пойдет на рыбалку так далеко и так рано, как говорит.
Федя вздохнул, забоялся: вдруг бабушка да его самого на рыбалку не пустит, на огород пошлет, картошку полоть. Вздохнул Федя и согласился:
– Ладно, возьму.
– Вот и хорошо, – сказала бабушка, только глыбоко-то в речку не заходите. Смотри за братом, он еще маленький, поди, плохо плавает.
Вечером Ёсик спать лег не в хате, а с братом во дворе, на старой телеге с сеном: вдруг Федя забудет зайти в хату и его не разбудит.
Вначале спать не хотелось. Ёсик думал про рыбалку, про новый крючок, который сделал ему Федя.
Брат сказал, что они пойдут на такое место, где большие сазаны водятся. Вдруг большой сазан на его крючок поймается! Ну и что, что Ёсик маленький! Ведь рыба не знает, где чья удочка!
Ёсик вспомнил, как однажды Федя принес с речки большую рыбу. Бабушка почистила ее и сварила. Все ели, хвалили уху, а бабушка подливала юшки и приговаривала:
– Федя у нас уже большой, кормилец наш…
И мама посмотрела на него усталыми глазами и тоже сказала:
– Мужчина в доме есть, значит, не пропадем.
Поймает Ёсик большого сазана, и бабушка снова уху сварит. И ему бабушка скажет:
– Вот какой у нас уже большой Ёсик!
Под бабушкиной фуфайкой на телеге тепло. Сено пахнет мятой. Запах маминых ночных фиалок разлит по двору. Кузнечики трещат без устали. Глазастые звезды смотрят сверху, перемигиваются и будто все хотят узнать про Ёсика.
Будто они и не звезды вовсе, а русалки, о которых бабушка рассказывала. Только не речные, а небесные. Далеко на небе живут. Днем спят, а ночью просыпаются, людей и землю разглядывают. Бабушка рассказывала, что звезды падают на землю. Ёсик и сам видел.
Упадут, а потом что с ними делается? В кого превращаются? В камни, наверно… Красивые, алмазные… Камни эти тоже сверкают, как звезды, только не живые, холодные…
Ёсик смотрит на звезды. Ему кажется, что звезды шевелятся и тоже на него смотрят. Спрашивают друг у друга:
– Это тот Ёсик, который на рыбалку собирается?
Закрывает Ёсик глаза, не видит звезд. Видит большого губастого сазана. Он бесшумно ходит в прозрачной воде, шевелит плавниками, стоит совсем близко возле крючка. Мальчик улыбается и засыпает.
Ёсику показалось. Что он только уснул, а Федя уже толкает в плечо: – Ёсик, вставай! Я иду на рыбалку!
Мальчик сразу подскочил и сел. Но глаза у него никак не хотели открываться. Он морщил лоб, тер глаза кулаками, а они не открывались.
– Ёсик! Я уже иду! – сказал Федя и отошел от телеги.
Ёсик сполз по сену с телеги и встал на землю. Глаза наконец открылись, и он огляделся.
Было еще темно. Но звезды уже не висели так низко над головой, не заглядывали любопытно и глазасто, а словно отодвинулись и задремали. Кузнечиков не слышно. В огород вполз туман. Клочьями зацепился и повис между кустами смородины.
«Ошибся, наверно, Федя, спать еще надо», – подумал он.
А Федя торопил:
– Пошли! Витька уже давно свистит. А хочешь, оставайся, поспи лучше!
Откуда-то с огорода и правда раздался нетерпеливый свист.
– Я иду, – сказал Ёсик и взял брата за руку.
Федя накинул на него фуфайку, положил на плечо удочки и шагнул в огород. По темной тропинке пошел и Ёсик.
Днем тропинка казалась просторной, а сейчас со всех сторон на нее свешивались мокрые листья. Мягкая ботва свеклы сразу же облепила ноги Ёсика, и они стали мокрыми. С другой стороны на дорожку упали стебли картошки, разложились ушастые листья подорожника, путался горох. От росяной влаги на листьях пятки озябли.
По краю огорода росли вишни. Они замерли хороводом, протянули друг к другу ветки и словно раздумывали, посматривали из темноты на мальчиков. Ч то же это будет? Куда же это они идут ночью?
Ёсику было немножко страшно.
За огородом, у редких жердей изгороди, мрачными разбойниками стояли огромные лопухи. Мальчику показалось, что они нарочно широко раздвинули свои листья и что-то под ними прячут.
Откуда-то из темноты вынырнул Витька.
– И ты тут? – удивился он, заметив Ёсика. – А реветь не будешь?
Ёсик обиделся. Поправил плечом фуфайку и ничего не сказал. Хорошо, что у него брат Федя, а не Витька. Конечно, Витька бы не взял его на рыбалку. Он даже дерется со своим братом Колей. Коля мешает ему играть в партизаны. А разве он виноват, что маленький? А Витька еще и врун. Про гранату, будто она у него есть, врал, про своего Шарика, что он мины ищет, врал. И про кенгуру врет. Подумаешь, съездил на Кавказ и хвастается! Там и люди, говорит, не такие, и деревья не такие!
– Там на удочку кенгуру ловятся, сам ловил! – хвастался вчера Витька.
– Не ври ты, Витька! – сказал ему Федя.
Ёсик не слыхал никогда про кенгуру. Но раз Федя говорит, что Витька врет, значит, врет.
Мальчик шел рядом с братом, изредка припрыгивал, чтобы не отстать.
Вдруг сбоку от тропинки послышалось жалобное: «Мя-у-у… мя-у-у…»
Ёсик остановился, наклонился к кустам: нет ли там маленького беспомощного котенка. Он даже приготовился вытащить его из самых колючих и самых страшных зарослей.
– Да не туда ты смотришь! – остановил его Федя.
– А куда же?
– На забор смотри, наверх. Это не котенок, это сова!
– Сова? – удивился Ёсик. – А почему же она так плачет?
Он посмотрел на столбик, куда показывал брат, и на фоне неба, которое стало цвета разбавленных синих чернил, увидел серый неясный комочек. Тот еще раз жалобно промяукал, неслышно поднялся и полетел тихо, словно привидение.
– Они не плачут, они так под котов подделываются, чтобы людей сбить с толку! – объяснил Витька.
– А зачем им людей сбивать с толку? – еще больше удивился Ёсик.
– Чтобы свои колдовские дела делать! – продолжал Витя.
– Колдовские дела? Какие? – спросил Ёсик и споткнулся.
– Несчастья приносить! Вот ты споткнулся – это сова наколдовала.
– Не говори, Витька, чепуху всякую! Не слушай его, Ёсик, и смотри лучше под ноги, – строго сказал брат.
Ёсик и сам решил, что Витька врет, но все равно задумался. Вспомнил, как однажды бабушка выгоняла сову из сарая.
Смешная короткая птица растопырила крылья, вытаращила глаза и испуганно смотрела на бабушку.
А бабушка почему-то сердилась и кричала:
– Кыш! Кыш отсюда, нечисть поганая!
А Ёсику было жаль сову. Она прижалась к углу сарая и совсем не казалась страшной.
– Все прогоняют сову, поэтому она летает ночью, да, Федя?
– Конечно, – согласился Федя.
Кончились огороды, и дорожка стала шире. По одну сторону росли кусты, за ними прохладным и влажным туманом дышала речка. Но Федя к ней не сворачивал. Он шел на то место, где в чистой воде друг за другом ходят большие сазаны. Уже прошли мост и старую вербу.
К речке свернули неожиданно. Среди темных трав вдруг появилась тропинка и привела их к небольшой лужайке с наклоненной к самой воде ивой.
Возле нее мальчики и расположились.
Федя вывернул рукава фуфайки внутрь, накинул фуфайку на брата, подвернул рукава, разложил их на земле. Ёсик сел на них, закутался, и сразу стало тепло, мокрые ноги нагрелись.
Федя пристроил перед братом удочку.
Ночь уходила, бледнела, и Ёсик хорошо видел Витьку, который уже сидел с удочкой под самой ивой, и Федю в старенькой маминой тужурке.
Чтобы не кусались комары, Федя залепил себе и брату лицо лопухами. Но комары не отступали, тонко звенели у самого носа, находили открытые места и безжалостно впивались. Приходилось все время махать перед носом веткой.
Ёсик смотрел на воду, на поплавок, на неподвижно повисшие ветви ивы. Рядом у кустов за деревом белым таинственным облаком еще лежал туман, края его шевелились, и Ёсику казалось, что там делается что-то таинственное и вот-вот из этого облака кто-то появится. Кто-то лохматый, сердитый, страшный. Может, сама баба-яга, леший или водяной. Появится и прогонит их от речки.
Ёсик отводил глаза в сторону, туда, где утонул крючок с наживкой. Вода была гладкой, серой. Или смотрел на другой берег, высокий и почему-то чистый, без кустов и деревьев. На другом берегу тоже делалось что-то необычное.
Серое небо там зажглось узкой красной полосой, и Ёсик заметил, как в одном месте кто-то стал надувать огненно-малиновый шар. Вначале огненная полоса выгнулась, потом выглянул краешек шара. Ёсик забыл про удочку и, не отрываясь, смотрел на него.
А шар все рос и рос, переливался живым малиновым пламенем. Наконец шар освободился, вырвался и поплыл кверху. Кто-то бросил малиновых блесток на воду. Розовым засветилось Федино лицо и светлая Витькина рубашка. Ёсик замер и ждал еще какого-нибудь чуда.
Вдруг прямо над его головой цвиркнуло: «Цир-цир-ю! Цир-цир-ю!» Ёсик повертел головой и никого не увидел. «Кто это? – удивился мальчик. – Или показалось?»
И тут с другой стороны: «Цир-цир-ю! Цир-цир-ю!»
Ёсик повернул голову, посмотрел на розовые кусты и на самой верхушке боярышника увидел маленькую серенькую птичку с дрожащим хвостиком. Она тоже смотрела за речку, туда, где поднимался малиновый шар. А Ёсик и не заметил, что шар уже плывет высоко.
И вдруг услышал:
– Клюет! Клюет!
Он схватил удочку, дернул вверх и увидел, как над водой засверкала маленькая серебряная рыбка. Она тоже осветилась розовым пламенем, как и все вокруг.
Брат подтянул крючок, снял рыбку и положил на лист лопуха перед Ёсиком.
И пошло клевать: то у Феди, то у Вити. Маленькие сверкающие рыбки взлетали над водой, розово, малиново загорались, мальчики снимали их и складывали на разложенные мокрые листья.
Ёсику стало хорошо, весело, и он уже не знал, куда смотреть: на малиновый шар, который все поднимался кверху, на маленькую ли птичку или на удочку. Вокруг было так красиво и радостно, как на празднике.
Ёсик нагрелся, откинул фуфайку и стоял на ней, пританцовывая и разглядывая все вокруг.
Вспомнил про большого сазана. Его до сих пор еще никто не поймал. У Феди и у Вити лежали несколько маленьких рыбок, а у Ёсика и вовсе одна, маленькая, кругленькая, толщиной с его палец.
Пошел мальчик к воде. Ему захотелось увидеть, где же там ходит большой серый сазан с толстыми губами. На прозрачной воде уже скользили стрекозы, в воду, как по команде, прыгали ныряльщицы-лягушки, а сазана не было видно.
Солнце уже катилось поверху белым каленым диском, весело поддразнивало сверху, купалось в далеком чистом небе.
Ёсик лег на фуфайку, прищурил глаза, смотрел на горячее солнце и вспомнил о маме.
Скоро они с братом принесут домой рыбы, бабушка сварит уху, и мама спросит:
– Кто это нам рыбки сегодня наловил?
А бабушка улыбнется и скажет:
– Это наш Ёсик рыбки принес!
Ах, если бы поймать большого сазана!
Тогда бабушка раздвинула бы широко руки и показала маме, какую он поймал рыбу. И мама бы, наверно, сказала:
– Кормилец уже наш Ёсик! Мужчины в доме есть, значит, не пропадем.
А он не будет улыбаться, а серьезно, как Витькин дед Михайла, скажет:
– Ешьте, ешьте, я ужо вам еще наловлю.
Только бы поймать большого сазана! Ёсик открыл глаза, сел. Поплавок неподвижно лежал на воде, будто заснул. Где же ходит этот серый сазан, который никак не ловится? Может, спит? Тогда как же его поймаешь?
Ёсик пошел к воде. Речка тихо нежилась на солнышке. Когда лягушки прыгали в воду, она просыпалась, по воде разбегались круги, но тут же успокаивалась, разравнивала круги и опять задремывала. На воде снова плавали легкие прозрачные облачка. Речка будто сонно щурилась, как Ёсик, изредка вспыхивала мелкими блестками.
Мальчик заглядывал в воду и пытался увидеть, где среди серых коряг, покрытых тиной, и осоки спрятался большегубый сазан.
И вдруг Ёсик его увидел! Сазан и не прятался, стоял на виду, шевелил плавниками и большим круглым ртом, словно делал так: «П-п-п-п». Сквозь чистую воду видна его толстая серая спинка. К Ёсиковой удочке подходить и не собирался.
– Есть большой сазан! Есть! Я его видел! – закричал он брату и побежал к своей удочке.
Федя недовольно замахал руками: тише, мол, рыбу распугаешь. А Ёсик подошел с удочкой к тому месту, где видел сазана, и стал ждать. Едва сдерживая нетерпение, минуты две не отрываясь смотрел на поплавок. Но потом глаза сами собой заскользили по воде.
Большая белая бабочка, расчерченная черными линиями, вылетела из лопухов, помахала над белой головой Ёсика и хотела на нее сесть. Видно решила, что это цветок, но опомнилась, взметнулась, отлетела в сторону и теперь дразнила мальчика: складывала и раскладывала расписные крылышки с длинными хвостами, сидя на листке, поворачивалась, словно показывала себя со всех сторон.
Ёсик не выдержал, оставил удочку и пошел ловить бабочку. Но она подождала, пока мальчик подкрадется к ней совсем близко, покрутилась перед ним, взмахнула крылышками перед самым носом и неровно полетела над кустами, будто состригая невидимыми ножницами над ними прозрачную кисею.
Мальчик вернулся к воде посмотреть на тихого хитрого сазана. Но сколько ни заглядывал в воду, больше никого не увидел.
– Федь, а Федь.… Пойдем домой, есть охота.
Федя глянул недовольно. Но брата ему было жаль, и он протянул ему припасенный кусочек хлеба.
– Полови еще немножко, потом купаться будем, – попросил он.
А солнце щедро посылало тепло, нагревало траву, речку, дорогу за кустами и Ёсика на фуфайке.
Мальчик отодвинулся в тень, жевал хлеб, смотрел, смотрел на воду и задремал.
– Ёсик! Купаться! – вдруг услышал он.
Радостно вскочил Ёсик, на ходу снял трусы и рубашку, побежал к брату.
А Федя с Витей уже сбивали ладошками друг на друга фонтаны брызг, прыгали и визжали на всю речку. Даже лягушки от страху попрятались. Ёсик боязливо ступил в воду, а потом, тоже взвизгнув, плюхнулся.
Купались до посинения. Ёсик вылез из воды и забрался на фуфайку. После купания еще сильней захотелось есть, и мальчики, не сговариваясь, сложили удочки и собрались домой.
Ёсик, как настоящий рыбак, нес свою удочку и свой улов – маленькую блестящую рыбку на ниточке.
Шли быстро. Солнце палило нестерпимо, оно быстро осушило мокрые тела. И теперь мальчики пошли медленней. Ёсик все заглядывал вперед, туда, где были огороды.
– Федя, давай отдохнем, – не выдержал он.
– Говорили тебе, не ходи с нами, – сердился Витька.
А брат Федя ничего не сказал, забрал у него удочку, взял за руку. Идти стало легче. Хотелось пить. Но Ёсик молчал, тянулся за братом. А Федя ступал тяжело, он нес фуфайку, тужурку и удочки.
Но вот из-за бурьяна выглянули жердины крайнего огорода. И пошла, побежала веселей тропинка между огородами и кустами. Вот и лопухи у их ограды. Ёсик глянул на них: что же они там прятали под своими листьями? Толстые стебли слегка раскачивались, тянулись к солнцу. Все оказалось простым и обычным, совсем не таким, как ночью. А вот и столбик, где сидела сова. Обыкновенный столбик.
Ёсик обрадовался своему огороду. Ноги, которые уже совсем не хотели идти, сами заторопились. Скорей к бабушке! Ёсик взял рыбку в руку, побежал по огородной дорожке.
Двор был пуст. Бабушка куда-то ушла. Федя отправился в хату, а Ёсик решил ждать бабушку. Сел за низенький столик, что стоял во дворе, положил на него руку с рыбкой, склонил голову и тотчас заснул.
Бабушка подошла с ведром воды, увидела спящего мальчика:
– Рыболовы мои пришли! Намаялись, горемычные!
Она погладила Ёсика шершавой ладонью, и он проснулся, поднял голову, протянул бабушке зажатую в ладошке рыбку:
– Бабушка, уху сваришь?
– Ах, кормилец ты наш! – проговорила бабушка, разжимая пальцы сонного мальчика.
Голова Ёсика снова опустилась на стол, глаза сами закрылись, но он улыбнулся и счастливо ответил:
– Ешьте, я еще наловлю…
