Он ее любил...
История – это вчерашний день, прожитый,
ушедший, невозвратимый.
У Анатолия он
запечатлелся до мельчайших подробностей. Вчера Ирина ему сказала:
-
Все, нам надо расстаться.
И это после
многолетних встреч, после их долгих и томительных ожиданий, коротких свиданий,
страстных любовных игр и забав. Да, она была его забавой. Он жаждал её до
изнеможения, страдал во время разлук. С нетерпением ожидал её звонков. Зачастую
не выдерживал. Звонил сам. Она отвечала: "Перезвони потом. Муж дома".
Второй муж Ирины
- солидный мужчина не на много старше её, но уже обладающий плешью на затылке и
основательным брюшком. Его лицо, похожее на мордочку хомяка, украшали тощие
усики, придававшие, как он думал, ему солидность. А ещё он обладал хорошей
должностью в госаппарате - был госслужащим какого-то высокого ранга. Но по её
признаниям, он был недостаточно темпераментен в постели, не отличался умением
ласкать женщин.
С Анатолием Ирина
чувствовала себя свободно.
Была раскрепощена,
доверчива, отдавала всю себя его любовным порывам. И это несмотря на
значительную - в тридцать лет - разницу в возрасте. Анатолию, как раз вчера,
исполнилось семьдесят. Но и сейчас, в свои семь десятков лет он имел рыцарскую
стать и почти не тронутую временем седую шевелюру.
Его мужественное
лицо напоминало лицо благородного итальянского мафиози из криминальных
сериалов.
Началось всё лет
шесть-семь назад. Ирина - тридцатитрёхлетняя статная женщина в самом расцвете
своей красоты - жила по соседству на третьем этаже в квартире напротив. Она
была замужем, но супруг крепко выпивал. И Анатолий, живший по соседству, иногда,
благородно помогал ей затащить обмякшее тело пьяного мужа в квартиру.
... Однажды, совершив очередной героический
поступок и, выслушав подобающие случаю слова благодарности, он вдруг совсем
близко обнаружил её вызывающе полуобнажённую грудь с родинкой на левой
выпуклости. Не выдержал и прилип в поцелуе. Ирина, неожиданно для него,
ответила лаской и прильнула к его колючей шерстяной груди.
В присутствии бесчувственно пьяного мужа и
произошло их слияние.
Моментальное. Бездумное.
Почему?
Ни он, ни она не могли себе это толком объяснить.
То ли лето было жарким и духота в квартире.
То ли какая-то неведомая сила притяжения сердец в пространстве. А, может, и
внезапная, как выстрел, всепоглощающая обоюдная страсть.
Но что бы там, ни было, а через месяц,
пролетевший для любовников, как одно мгновение, пьянчуга-супруг был изгнан из
квартиры.
Однако Анатолий, преданно храня семейный
очаг, и дальше продолжал существовать в двойной жизни - дома и в соседней
квартире. Дома - с женой, с этой милой и родной старушкой, которую давно уже
воспринимал и как добрую, внимательную мать, и как очаровательную заботливую
бабушку, и как благородную и преданную спутницу жизни, но не как женщину,
способную зажечь страсть, удивить в постели, доставить удовольствие. А то
недолгое время, которое он проводил в соседней квартире с Ириной, - эти клочки
второй половинки реальности были для него блаженством. Он вдыхал аромат её духов,
целовал упругие груди, слизывал солёные капельки пота с её тела, тонул в прядях
шелковистых волос, безрассудно стонал в моменты наивысшего наслаждения.
Была ли это любовь - они не могли ответить.
Магнит? Тяга? Безумные импульсы?..
Оказавшись рядом, они моментально, словно
электрические провода, замыкаясь, возгорались.
Их сердца, бившиеся в едином ритме, при
сближении впадали в резонанс, который стремительно увеличивал взаимную страсть
и чувственность любовных отношений.
Ни он, ни она не могли понять природы этих
импульсов, этой неодолимой тяги друг к другу. Но оба были счастливы, блаженны,
неразделимы.
История - это вчерашний день, уже прожитый.
Спустя пять лет Ирина взбунтовалась.
"Воровская любовь" - так определила, возмутившаяся любовница эту
связь, и решительно оборвала их встречи.
Разлука была недолгой. Скоро сенсационные
слухи о свадьбе Ирины донеслись через жену. И Анатолий, выйдя утром в день
свадьбы на балкон, воочию, убедился в свершившемся факте.
Ему было плевать на роскошный свадебный
кортеж, на упакованного в наряд жениха.
Другое дело, невеста - её каштановая
завитушка, кокетливо свисающая с удивительно прелестной причёски, и загорелая
грудь на фоне белоснежного свадебного платья - не то чтобы свели Анатолия с
ума, но всё естество его пронзили жаром.
Она своим женским инстинктом почувствовала
это, моментально подняла голову и встретилась с ним взглядом. Несмотря на
расстояние, Анатолий прочёл в нём: "Всё! Всё кончено. Ты этого добился.
Теперь "я другому отдана и буду век ему верна".
-
Гооорькооо! - Захлебнувшись от ярости, сдавленно прохрипел Анатолий и рухнул в
беспамятстве.
Госпиталь. Реанимация. Месячный покой и совет доктора перед выпиской:
-
Анатолий Евгеньевич, дорогой мой, отдохнуть бы вам, сменить обстановочку, - и
слегка похлопав по плечу, добавил с хитринкой в голосе, - да и отвлечься чуток
не помешало бы.
-
На сердце не повлияет?
-
Да оно у вас, батенька, лошадиное. И давление, как у юноши.
Неожиданная новость взбодрила.
-
Почему бы и вправду не отправиться куда-нибудь на средиземноморье. Например, в
Анталию, что ли, - раздумывал Анатолий, возвращаясь, домой.
В подъёзде он встретился с Ириной.
-
Как дела? Выздоровел?
-
Отлично.
-
Как чувствуешь себя?
-
Превосходно. Профессор советует сексотерапией заняться на югах.
-
...и с кем?
- С
тобой, конечно.
-
Сколько?
-
Пять штук зелёными, хватит?
-
По мордам сейчас давать, или на югах?
-
Хомяк, дома?
- В
командировке.
Домой Анатолий вернулся из больницы только
под вечер.
Анталия - сказочная Анталия! С кудрявыми
деревьями, усыпанными мандаринами, причудливыми пальмами и греческим
амфитеатром, который можно было созерцать прямо из окон их отеля.
-
Муж звонил.
-
Чего этому плешивому надо?
-
Слушай, Хоттабыч, он всё-таки мне муж и ...
-
Только не докладывай, что ты с ним спишь.
-
Тебе, противно?
-
Да.
- И
мне... что же делать будем?
-
Отдыхать... я хочу тебя...
-
О-о-ой, горе, ты, моё...
- А,
ты, веточка моя мандариновая...
-
Лишь бы плодами раньше срока не созреть...
-
Глянь - посмотри своими синими...
-
Что обнаружили твои жгуча кария?...
-
Ну отпусти, пусти, пожалуйста, на завтрак пора...
-
Пышечка здобненькая...
-
Худеть собираюсь.
-
Ни-ни-ниии...
На завтрак они так и не успели.
История - это день вчерашний, прожитый, навсегда ушедший.
Вчера она ему сказала:
-
Всё! Нам надо расстаться. Я жду ребёнка.
-
От кого?
-
Тебе какая разница? У тебя их трое, и пятеро внуков.
-
Всё же сознайся.
-
Не ведаю.
- А,
если от меня?
-
Тем более, уходи.
-
Не понял?
-
Чего понимать то, когда безысходно.
-
Выход есть. Я оставлю семью.
-
Ой, ли!
-
На полном серьёзе.
-
Нет, милый, пусть останется так, как выплеснулось.
- Я
тебя люблю.
-
Ты, меня желаешь, как конфетку, лакомишься мною на десерт, или принимаешь, как
таблетку, на ночь. В твоём возрасте - очень удобно.
-
Нет, я тебя люблю.
-
Не-а! Ты, мною пользуешься в нужный для тебя момент.
-
Ирина, ты, беспощадна! Ты... у меня... нет слов... я тебя убью...
-
Буду только рада.
-
Думай, о чём говоришь! Все слова обратно возвращаются и бьют бумерангом.
-
Считай - убила.
-
За что, ты, меня так ненавидишь?
-
За то, что, ты, любишь меня однобоко.
-
Как это понять?
-
Очень просто. Ты, получаешь удовольствие,
и на этом страсть заканчивается. И у тебя берёт верх сила разума.
-
Какая сила?! Ты, что плетёшь?!
-
Это не я плету. Это ты плетёшь. И ты уже сплёл корзины, но, к сожалению, они
оказались пустые - без цветов.
- Я
тебя в чём-то не удовлетворял?
-
Во всём!.. Кроме, секса.
-
Разве этого мало?
- Много,
слишком много, учитывая твой возраст.
- Я,
что - урод?
-
Нет, ты, Ирод!
- В
каком смысле?
-
Ты, неарденталец, ты, ископаемое, ты, шерстянка... Ты, наркотик, дающий
короткое призрачное счастье.
-
Не понял?
-
Хмырь, ты, по-русски. Старый извращенец, охмуривший в минуту слабости
растерявшуюся женщину.
-
Зачем продолжала?
-
Затем, чтобы доставить тебе удовольствие.
-
Разве?
- И
самой насладиться, не скрою, иначе отшила бы давно.
-
Ребёнок мой?
-
Может быть. И скорей всего... Но он будет под другим отчеством.
-
Ты же, не спишь с ним!
-
Милый, я женщина, и я не дура.
- И
он поверил?
-
Почему бы и нет?
-
Слушай, ты, сука!
-
Ну, да! Я и проститутка, а,ты, ангел белокрылый. Только дети почему-то от тебя
производятся до сих пор.
-
Значит, отец - я!
-
Ты - дед. Уходи. Между нами всё кончено... Никогда-никогда-никогда...
-
Ты, шлюха!
- Я
бл-ь... Доволен? Ещё я - скатерть самобранка. Позволила себе отдаться статуе
бесчуственной.
- Я
- статуя?!
-
Ты - железный Феликс!
- А ты... Боже! Зачем мучаешь меня?
-
Дай, я поцелую тебя в последний раз.
История - это день вчерашний, до боли невозвратимый...
Всё это было вчера - в истории.
Сегодня её не было рядом.
Сегодня её увезла "Скорая"
Она в реанимации.
Он во дворе лечебного корпуса.
Госслужащий в больничном коридоре.
Двое ждут результата.
Она умерла.
Умер наследник.
Остались – плешивый и седовласый.
Вьюжило. Снег застилал пространство, слепил
глаза, белой стеной резвился в округе.
Двое мужчин стояли друг против друга, засыпанные
снегом, будто Деды Морозы.
Только Снегурочки рядом с ними не было.