Новый конкурс на тему Родина. Смотрите положение

Всемирный союз деятелей

искусства

 

 

 

Свой мир построй. Сам стань творцом. 

А нет - останешься рабом

                                                    (З.Рапова)

Современная литература.  Галерея Златы Раповой
21 февраля 2013
Бес смерти или бессмертие,
 

  - Вань, иди домой. Чево уселси на завалинке? Мотри, снег пошел. Промерзнешь невзначай.

   - Может, хочу змерзнуть. Заледенеть. И больше не появляться.

   - Вань, детки у нас. Старшему - осьнадцать, младшому – два. Еще четверо один к одному. Вань, одумайся.

  - Лизунь, поди, с глаз долой…

   - Окаянный, пошито взъерепенился? Четвертинку вылила в кадушку?

   - Жизнь мою растерла на терке, вместо редьки прошлифовала…

   - Вань, разя я в энтом виновна? На себя-то бы поглядел: ни рожи, ни кожи не осталось. Одни глазища вылупленные чересчур, вроде, китайских фонариков из-под зажигалок сверкают. Сморщенный какой к сорока годам очутился.

   - Хорош, Лизунь. Сама, небось, взбрюхатилась толстолобиком рыхлым, в какую степь не глянь - везде пузатость выявляется. Не возможно ж на горе, вспухшей на коньках фигурно скользить. Оттуда и сморщенность в одночасье настобрынденным.

   - Какая-такая остобрынденность вдруг?

   - Охренелая. Прости, Лизунь. От тоски. От сугробной замороженности, неприглядной туманности, бесконечной пронырливости… и твоею занудности. Не зуди, хоть, теперь, в предсмертный час.

   - Окаянился мужик! Ишь, чего удумал, меня с шестерыми оставить сатане на растерзание, а сам к ангелам задумал запропаститься.

   - На хрена мне твои ангелы, кады жизнь проклятущая копейки на хлеб не оставила. Отовсюду обратился негодным. В совхозе и том, к едрени фени послали. Мол, спился тракторист. А я не пил целых три дня. Пахал, как папа Карло с утра до ночи на полях. Не виноват, что их тракторЫ в манду послать давно бы след. Ни насос, ни двигатель… ремни, и те достать в городах не сумели, мать их ети заказников. А шо, я што ли насос? Или я Бес, шоб из г-вна конфетки выделывать? Вот и сокрушаюсь…

   - Вань, поостынь с энтой бесовщиной. У их, все не по-людски. Ты жа крещенный, Вань. Они нехристи, окаянные. Вот и тянут в свой загон кого послабее. Ты поник маленько. Но про дитев должен соображать. Они ж все крещенные. Под Богом ходють, Вань.

  - Пересмотрел позиции.

   - Какие – такие?

   - Крещенные.

   - Вань, побойся Бога.

   - Я, Лизунь, таперча никого не убоюсь. Я с самим Им вчерась беседовал.

   - С кем-то?

   - С самым главным окаянным, с сатаной означает.

   - Вань, с ума-то не сходи. Не пугай.

   - Чево мне тебя отпугивать, кады он мне ясно разъяснил, кто, где и на какой ступени возвышается.

   - Вань, я к батюшке в приход сгоняю, ужасы какие наколдовали, явно порч от Анютки оголтелой. Она года три на тебя глаз положила, и всех колдунов в округе взболомутила.

   - Лизунь, Анютка - чистый ангел с небес, так и знай.

   - Можеть, я-то и знаю, а ты кабель третий год под юбку ее лазишь… Глаза-то не зашторивай мутью пьяной. Все про тебя известно на селе. И как по ночам в стогах кувыркались. И как прошлым летом в сарае любезничали. И как ноне ты ее за подол всенародно у правления хватал. Она тебе по щекам обрюзглым ладошками свиристеющими надавала… Точно, кота паршивого отхлестала за неудобства публичные.

   - Лизунь, преумножаешь. Это я ей под зад пинка, за то шо она со мною так прилюдно обошлась. Таперича пусть поглядит на мою смертушку за забором, в отличаи от его.

   - Кого-то?

   - Беса первоклассного. Энто он меня с Анюткой на подворье сблизил.

   -  Какжить оказия едакая случилось, Ванюшь?

  - Запросто. Рогатый в потемках объявился:

" Нате вам Анюточку на блюде. Со складной попкой, с сиськами тугими, и губками едучими". - Одномоментно склеились, благодаря ему. А он окаянный под наблюдением за стогом торчал. Изучал,  как это у нас без его безобразий любовь складывается.

   - И гдей-то он тебя ненароком узрел?

   - В коровнике. Кады Анютка Глашку отдаивала, и ляжки оголила, а туды невзначай за силосом заглянул. Хотел для своей скотины урвать малость. Вот и урвал. На коленки пухлые наткунлся, в грудя надувные уткнулся невзначай. А он мне рогатый прошептал:

 « Твоя. Бери. Не брезгуй».

Взял. Прямо в коровнике.

И Глашка не мычала, а тольки поглядывала изумрудно.

А Бес из-под вымени ее, ликующи одобрял, мол, вот теперь ты, Ванек, молоток, торчишь, как огурец на плантации нашей.

   - Какой такой, ихней?

   - Бесовской. У их там, в коровнике, плантация самая и есть. Там людей к себе и прибирают поочередно. Сеньку вдового с Люськой Овчинниковой, Петькиной женой, там же застукали. Вон она, какая, Лизунь, оказия.

   - Теперь-то, что, Вань?

   - Ничего. В бессмертие пойду, как обещано.

   - Кем?

  - Приятелем моим – Бесом. Он таперича мою жизнь поганую под контролями бережет. Я получаюсь у яго в рабствах. Анютка-то покоя лишила. Тады и тоскую... и звмерзнуть прилюдно собралси. А ты, иди, иди в дом, Лизунь. Ребятишки-то, поди, соскучились без тебя. Да и спать укладывать в пору.

  - И, какое-такое Бес тебе наобещал, что семью свою в момент на морозе решил застудить до гробовой доски?

  - Бессмертие посулил. Вот замерзну, а он меня в Анюткиной постели отморозит.

  - Вань, ты, взбесился. На тебе лица нет, одни мощи остались.

   - Он так и предполагал: кады мощи останутся, тады замерзай. Потом уж я тебя бессмертием вознагражу. Вместе с Анюткой Кривопаловой.

   - Ворожиха! Калдунья!

   - Лизунь, притом Анютка не присутствовала. Мы с им отдельно в коровнике беседу вели.

   - Извращенец! Ты, что под наблюдениями развратничаешь?

   - Под яго повелениями. Он мне пути указывает, и обращает.

   - Чево-чево?

   - В лоно бессмертия дорогу кажет. Лизунь, ты, иди. Мне чуток до бессмертия осталось. Вот только маненько подморожусь… и туда к яму… приятелю свому… и Анютка следом за нами последует…

   - Гад, ты, кривобокий! А что с детьми сбудется? Извечное проклятие?! Ты, подумал о кровных, о своих?

   - Они не мои уже. Они его таперича. Он их опосля всего взял под контроль. Я ж за его, а он за меня. Вот и сделались в ту ночь.

   - Как это Яго? Они крещенные! Они Христовы!

   - Были. Таперича сплыли.

   - Иуда! Детев за подол продал!

   - Не я, Лизунь, Он. Истомил Он меня, сокрушил. И Анютой наградил вдобавок.

   - Господи, да, что это деется вокруг?! Бесы по дворам, будто начальники обчественные в любую минуту заходят. Кажную дверь без проволочек раскрыть наровят, безразбору, судов и следствия порч нанести готовые. Господи, услышь Мя-я-я!

 ...Было морозно. Под заиндевевшей сосной, на скамье лежал мужчина сорока лет.

Прибывшая на место происшествия полиция вместе со  «Скорой», труп не обнаружила.

Петьки Овчинникову, Люськиному мужу, которую три года назад в коровнике с полюбовником Сенькой застукали, здорово досталось тогда, чуть не штрафанули за ложный вызов.

Верите, нет ли, но после того заикаться стал мужик самостоятельный, и глаз левый дергается при разговорах. Потому все больше теперь молчит. В краску мужика кидает, когда ненороком с Елизоветой, женой пропавшего Ваньки, встретится в сельпо.

Что же касается Елизоветы, то жена верит в возвращение отца семейства, и родного мужа. Детям постоянно твердит:

 - Папаня с грЫбами намедни возвернется, усядемся за стол, жареных откушаем.

Правда, после того украдкой в окно заглянет, перекрестится три раза, и через левое плечо сплюнет поморщившись.

Ей-то уж доподлинно известно, что в селе пересудам нет конца до сей поры, мол:

  « Ванюшка-то от тоски запойной, да от Лизки сварливой сбежал  с Анюткой Кривопаловой к бесу Сеньке в город. Тот, опосля конфуза с Люськой, таксистом наладился, а фамилию окаянный не поменял: Бесовым Семеном Ильичом так и осталси».


Просмотров :1030
Автор: Балбекин Александр
Олег Ручинский

На вскидку не понять..., по теме Конкурса (по-моему чуток далековато, но не мне одному решать...), но прочитал с интересом.

оценка: 5
Балбекин Александр

Балбекин Александр

 

Спасибо большое за внимание, Олег. «Бомжиху» к вам поселил. Может, она сгодится для конкурса. На нет - суда нет.

 

 



Добавить отзыв

Доступно только для зарегистрированных пользователей.



РЕКЛАМА

 

Реальный заработок в Интернет
25 рублей за просмотр сайта