...И снова о шпионаже за спиной Гитлера – генерал Гальдер после войны жаловался, что большевики узнавали о новых приказах Генштаба ещё до того, как эти приказы поступали в войска. Кто-то из «наци», имевших доступ к самым большим секретам рейха, кто-то из тех, кто присутствовал на всех совещаниях, которые проводил Гитлер, кто-то из тех, кто участвовал в планировании операций и издавал директивы, был смелым и неуловимым разведчиком.

Немного истории: в Европе ещё до войны существовала обширная разведывательная сеть, работавшая на СССР. В то время руководителем 4-го отдела ГРУ была талантливая разведчица Мария Полякова (оперативный псевдоним «Гизелла»), на счету которой множество удачно проведенных операций и организация швейцарской разведсети. Это было наиболее эффективное звено разведки русских, работавшее под руководством ещё одной отважной женщины – Рашели Дубендорфер, – оперативный псевдоним «Сиси». Формально она была подчинена Александру (Шандору) Радо, руководителю организации, названной немцами по аналогии с их подразделениями контрразведки, занимавшейся выслеживанием вражеской агентуры «Красной капеллой». Будучи женщиной своенравной и осторожной, подчиняться кому-либо, а тем более Радо, о котором ни разу в жизни не сказала ни одного хорошего слова, она не хотела. Фактически, её группа работала самостоятельно, но, не имея своего радиста, она, тем не менее, была вынуждена для передачи донесений использовать передатчики «Красной капеллы» (как показало время, Дубендорфер была права – когда начались провалы в швейцарской разведсети, в руки немцев попали шифры Радо и содержание тех сообщений, которые были зашифрованы его шифром, им стало известно. После этого вычислить разведчиков, работавших в группе Дубендорфер, уже не составило большого труда). А пока группа ещё работала, дела складывались следующим образом: разведданные, поставляемые Дубендорфер были такой важности, что Полякова разрешила Дубендорфер при передаче донесений использовать личный шифр, чем окончательно «добила» Шандора Радо, и без того очень болезненно воспринимавшего «самостийность» Рашели.

Что же из себя представляла группа Дубендорфер? В её подчинении находилось несколько агентов, самым важным из которых являлся Рудольф Рёсслер из Люцерна, оперативный псевдоним «Люси» (в мемуарах Шандора Радо – «Люци» – Ю.Б.), у которого было несколько осведомителей в Берлине. О важности сообщений Рёсслера можно судить уже по тому, из каких источников его осведомители черпали информацию: информатор «Билл» служил в Верховном командовании сухопутных войск (OКХ); информатор «Тедди» – в Верховном командовании вооружённых сил (OКВ); информатор «Анна» – в Министерстве иностранных дел; информатор «Ольга» – в Мобилизационном управлении; информаторы «Стефан» и «Фердинанд» – в штабе Люфтваффе.

Представляется интересным история появления Рёсслера в поле зрения советской разведки: летом 1943 года он обратился через Рашель Дубендорфер к руководителю швейцарской разведсети русских Шандору Радо с предложением сотрудничества. К этому времени у Рёсслера уже был осведомитель, получивший псевдоним «Вертер». Забегая немного вперёд: настоящее имя «Вертера», как и имена других агентов, работавших в Берлине, до сих пор не раскрыты. Во время войны руководство ГРУ и лично Иосиф Сталин требовали от Дубендорфер и Рёсслера раскрытия этой тайны, но, странное дело: впервые за время существования советской разведки двое её сотрудников ослушались приказа и им за это ничего не было, настолько ценной была информация, поставляемая от безымянных осведомителей! Со своей точки зрения могу прокоментировать это следующим образом – Рашель Дубендорфер имён агентов Рёсслера не знала, а имя самого «Люси», немецкого эмигранта, жившего в Люцерне, узнала уже после своего ареста (Абвер, внедривший своего агента в организацию Шандора Радо, знал очень много. Этой информацией немцы поделились с военной контрразведкой Швейцарии, которая под давлением Германии произвела захват радистов «Красной капеллы»). Рёсслер же вообще чихать хотел на приказы руководства ГРУ. К тому времени он уже несколько лет был очень ценным работником военной разведки нейтральной Швеции и делился с Москвой важными сведениями из чувства глубокого отвращения к фашизму (об этом чуть ниже). Парадокс в том, что швейцарцы, арестовав Рёсслера, захватили своего же сотрудника, на деятельность которого в пользу России до поры закрывали глаза. Так вот: даже при желании, арестованные не могли назвать имён своих осведомителей из Берлина – они их просто не знали!

ЦРУ, (созданное 18 сентября 1947 года), после войны занялось расшифровкой сообщений «шпионского кольца Люси». Пользуясь материалами спецслужб Германии, Америки и Англии, Льюис Килзер, сам в недавнем прошлом служивший в разведке, издал в 2000 году книгу «Hitler's Traitor: Martin Bormann and the Defeat of the Reich» (в русском переводе имевшую название «Предавший Гитлера: Мартин Борман и падение Третьего Рейха», 2002 год.), вызвавшую множество споров. К моменту выхода книги ЦРУ расшифровало лишь 6 процентов радиограмм, но даже это незначительное количество сообщений дало повод для того, чтобы понять – «Вертер» оказался самым ценным приобретением советской разведки за всю её историю! Без преувеличения можно сказать, что благодаря его информации СССР победил Германию во Второй мировой войне. Из приблизительно пяти с половиной тысяч сообщений, отправленных за время войны швейцарской разведсетью в Москву, ЦРУ удалось полностью или частично расшифровать только 332, причём расшифрованных сообщений «Вертера» оказалось 69, или 21 процент. Группа «Люси», в которую входил «Вертер», передала в Москву более 42 процентов из общего количества радиосообщений, отправленных из Швейцарии. Льюис Килзер, основываясь на информационной важности материалов, добытых «Вертером», попытался доказать, что им был Мартин Борман. Опять же, забегая вперёд – к сожалению, все доводы автора построены лишь на том утверждении, что кроме Бормана никто более не мог добыть и передать Рёсслеру информацию, поступавшую из близкого окружения Адольфа Гитлера. Этот информатор, исходя из размышлений Килзера, должен был присутствовать на всех совещаниях, проходивших с участием Гитлера и высших чинов ОКХ и ОКВ, сидеть с ним за одним столом во время «застольных бесед» и скрупулёзно фиксировать всё услышанное. Кроме того, осведомитель должен был быть очень влиятельным человеком, иначе ему не удалось бы столько лет успешно скрывать свою шпионскую деятельность, ведшуюся за спиной фюрера. Действуя методом исключения, Льюис Килзер приходит к однозначному выводу: «Вертер» – не кто иной, как Мартин Борман.

Безусловно, содержание радиограмм и оперативность, с которой они передавались в Центр, позволяют предположить, что в ближайшем окружении Гитлера находился русский шпион, обладавший возможностью фиксировать и сверх оперативно передавать информацию о готовящихся операциях немецких войск, о внешнеполитической активности Германии, о попытках проведения сепаратных переговоров с Англией, и о многом таком, что могло быть известно лишь ограниченному кругу лиц. В пользу этой версии работает и такой факт – Борман был единственным человеком, официально ведшим скрупулёзные дневниковые записи всего того, что говорилось самим Гитлером. По указанию Бормана записи делали ещё и его секретари Кеппен и Хейм, а так же группа неутомимых стенографисток, фиксировавших всё то, о чём говорилось во время совещаний в штабе Гитлера. Считалось, что всё это делается «для внесения в аналы истории».

Позволю себе усомниться в достоверности некоторых сведений, приведенных в книге Килзера: люди, которым выпадала честь оказаться за одним столом с Адольфом Гитлером, позже свидетельствовали в своих мемуарах – «шеф» во время обеда не разрешал говорить о текущих делах, войне и политике! И ещё одно замечание. В октябре 1943 года «Вертер» сообщает в Москву (цитата из мемуаров Шандора Радо «Под псевдонимом Дора» - Ю.Б.): «Немцы ожидают очень больших потерь материальной части в районе Витебска. Для вывоза тяжёлой техники они располагают только одной дорогой на Полоцк».

Вопрос: а был ли немцем агент «Вертер», писавший во многих донесениях о противнике «немцы»? И, наконец, главный вопрос: если «Вертер» всё-таки «партайгеноссе Борман», то зачем ему нужно было работать на советскую разведку, предав обожаемого им фюрера? Давайте поразмышляем.

Версия первая: идеологические убеждения. Для того, чтобы ответить на вопрос «какие идеологические убеждения были у Бормана», нужно знать его биографию. Его жизнь – это цепь настолько неблаговидных поступков, что по высказыванию коллег по партии и высших чинов армии, Борман был злым гением, нанесшим Германии и лично Гитлеру больше вреда, чем пользы. Карьерист и интриган, человек с уголовным прошлым, он, ради достижения поставленной цели отрёкся от католицизма, став одним из главных гонителей католической церкви. Вступив в Национал-социалистическую рабочую партию, он принял новую веру и отдал все силы для воплощения в жизнь её идей. Борман был адептом идеологии фашизма и, став по сути дела вторым человеком в партии после Гитлера, от его имени издавал директивы по тотальному уничтожению славян и евреев, а в самом конце войны – и своего собственного народа.

Льюис Килзер придерживается иного мнения. Он считает, что Мартин Борман ещё в молодом возрасте проникся коммунистическими идеями и, став со временем убеждённым национал-социалистом, в душе продолжал сочувствовать коммунистам. Килзеру нужно отдать должное – возможно, в этом он прав, потому что в идеологии коммунизма и в идеологии национал-социализма много схожего. Если говорить о самом главном, что роднит эти две идеологии, так это идея мирового господства. А национал-социалист Адольф Гитлер планировал даже после победоносного окончания войны устроить в Германии некий передел – за счёт перераспределения сверхприбыли богатых промышленников и банкиров улучшить положение рабочих и крестьянских масс. Ну, чем не «товарищ»? Но, разделять взгляды коммунистов – ещё не повод для отказа от национал-социализма, тем более, что среди немецких национал-социалистов со временем, особенно под страхом «перековки» к немецких концлагерях, (опять напрашиваются параллели с советской «перековкой» на Соловках и Беломор-канале) оказалось очень много бывших членов компартии Германии и им сочувствовавших. Борман никогда не был интернационалистом и с большим удовольствием расправлялся не только с коммунистами в Германии, но и с коммунистами в захваченных странах, не говоря уже о политработниках Красной Армии, которых расстреливали на месте без суда и следствия. Так что тезис о коммунистических убеждениях Бормана не выдерживает никакой критики.

Версия вторая: жажда власти. Да, это так – Борман был честолюбив. Благодаря нечеловеческой работоспособности, таланту организатора и чудовищному интригантсву, он смог стать тем, кем стал – Адольф Гитлер считал Бормана своим незаменимым помощником. Власть Бормана была безграничной, а о его влиянии на Гитлера не говорил только ленивый. Можно предположить, что Борман, действуя по принципу «чем хуже в рейхе, тем лучше для меня», мог надеяться на то, что после разгрома Германии он станет новым немецким лидером. Но, будучи умным и осторожным, он не мог не понимать, что с таким прошлым, как у него, надеяться не на что!

Версия третья: деньги. Русские очень хорошо оплачивали информацию, поступавшую от осведомителей. Есть свидетельства того, что разведсеть в Швейцарии получала огромные по тем временам суммы для оплаты труда «вертеров», и Борман, если бы он был оплачиваемым русским шпионом, к концу войны в деньгах не нуждался.

Вне всякой связи с версией о разведдеятельности Бормана – смею предположить, что Борман в деньгах всё-таки нуждался. Свидетельством тому может служить его переписка с женой. В одном из писем в Оберзальцберг он пишет, что в связи с возможной оккупацией Баварии и потерей Берхтесгадена, необходимо подумать о покупке дома в ином, более спокойном месте. Далее он пишет об отсутствии денег и сообщает жене, что мог бы занять их у Гитлера.

Вы можете мне возразить: Борман был владельцем многочисленной недвижимости в Оберзальцберге, там же владел «Гутсхофом» – помещичьим хозяйством, – в котором разводил молочные породы крупного рогатого скота, варил сыры и производил фруктовые соки. Кроме всего он разводил лошадей породы «Хафлингер», покупал и коллекционировал предметы искусства и старины, обладал многомиллионными счетами в банках по всему миру. По этому поводу – богатства, будучи оформлены на имя Бормана, на самом деле принадлежали Национал-социалистической партии Германии, а производимые в «Гутсхофе» продукты питания шли на столы нацистских бонз.

Возвращаясь к теме переписки Бормана с женой – в одном из писем он просит прощения за то, что вынужден в очередной раз сократить количество продуктовых пайков, передаваемых из Берлина в Оберзальцберг и большой удачей считает возможность послать домой чемодан с печеньем (выделено автором – Ю.Б.). Следовательно, Борман всё-таки нуждался в деньгах? Наверняка! Но у него ведь была возможность без риска для жизни «умыкать» огромные суммы денег – «Фонд Адольфа Гитлера» с момента учреждения был подчинён именно Борману и никем более не контролировался.

А ведь не крал! Вот что значит «характер нордический, выдержанный»! (как много параллелей в этом месте можно провести между национал-социализмом и большевизмом: вспомните т.н. «партминимум» у коммунистических руководителей в СССР: жили как все – впроголодь, ходили в обносках, чтобы не выделяться из общей коммунистической массы. До поры, до времени, правда! Как только компартия стала вырождаться в касту, сразу появились круглые животики у партлидеров и за высокими заборами стали расти дачки с позолоченными унитазами). Есть, конечно, и такой факт: Борман в конце войны «таки» присвоил себе золотые монеты, предназначавшиеся для «Музея фюрера» в Линце (читайте книгу Льва Безыменского «Человек за спиной Гитлера. Мартин Борман и его дневник» – Ю.Б.). Но это уже «Force majeure», так сказать. Обстоятельства вынудили – нужно было срочно скрыться, а «билет в Аргентину» стоил дорого...

Значит, в конце войны Борман остро нуждался в деньгах?

Вот что пишет в мемуарах Шандор Радо, скромно умолчавший о той роли, которую он лично сыграл в деле провала швейцарской разведсети: «Как уже говорилось, летом 1942 года через Сиси мы нашли в лице Тейлора хорошо осведомленного информатора, хотя наши попытки выяснить, из какого необыкновенного источника он получает данные, не увенчались успехом. Но вот примерно в конце ноября, когда под Сталинградом началось окружение армии Паулюса, на очередном свидании с Сиси Тейлор, передавая ей новые сведения, заявил, что немецкий друг, от которого оп получает информацию, выражает желание регулярно снабжать советскую разведку интересующими ее материалами (с разрешения Центра Сиси просила Тейлора откровенно переговорить с его приятелем и добиться от него согласия на работу с нами). Тейлор при этом сказал Сиси, что его друг буквально взбешен из-за того, что собранная им ценная информация о Восточном фронте, которую он с ведома руководства швейцарской разведки передавал англичанам, систематически не использовалась в интересах борьбы с гитлеровской Германией. На приятеля Тейлора сильное впечатление произвели успехи Красной Армии под Сталинградом, и именно это побудило его к сотрудничеству с нами. Во всяком случае, в беседе с Сиси Тейлор заявил, что он и его друг готовы помогать Советскому Союзу безвозмездно (здесь и далее в абзаце выделено мной – Ю.Б.), то есть не требуя платы за свои сведения, так как они видят, что СССР – самый непримиримый враг гитлеризма и от его борьбы зависит исход войны. Но Тейлор сделал и оговорки. Соглашаясь на совместную работу, неизвестное лицо ставит одно категорическое условие: советская разведка не будет выяснять его настоящую фамилию, адрес и род занятий. Тейлор лишь сообщил, что человек этот живет в Люцерне».⁹⁴

Христиан Шнайдер, оперативный псевдоним «Тэйлор», был «свободным агентом», или проще говоря – связным между Рудольфом Рёсслером и Рашель Дубендорфер («Сиси»), так что «в лице Тейлора через Сиси» (так в тексте – Ю.Б.) «Красная капелла» нашла именно Рудольфа Рёсслера с его осведомителями из Берлина.

Что из всего этого вытекает? Если Тейлор и «человек, живущий в Люцерне», т.е. Рёсслер, отказались получать вознаграждение за работу на русских, не следует ли, что и «Вертер» работал бесплатно? Скорее всего – именно так!

И ещё один интересный факт: немецкий эмигрант Рудольф Рёсслер, пользуясь прикрытием (официально он являлся владельцем и директором книжного издательства «Вита-Нова» в Люцерне), работал на военную разведку Швейцарии и был настолько ценным агентом, что руководство швейцарской разведки поручило ему анализ и оценку всех материалов, поступавших из Германии. Руководство швейцарской военной разведки, понимая, что дела Германии плохи, не препятствовало установлению связей Рёсслера с разведками стран антигитлеровской коалиции, потому-то и ГРУ Красной армии получила возможность использовать бесценную информацию, поступавшую от осведомителей из Берлина. В этой связи хочется более подробно остановиться на таком факте: после провалов и арестов весной 1943 года радистов Шандора Радо, Шеленберг с одобрения Гиммлера затеял большую радиоигру с московским центром, которую по имеющимся данным, курировали всё тот же Мартин Борман вместе с группенфюрером СС, шефом тайной государственной полиции (IV управление РСХА) Генрихом Мюллером. Советская разведка знала о радиоигре, затеянной абвером и гестапо, но поддерживала её до конца войны. Поддерживала потому, что немцы передавали в Москву, как это ни удивительно, достоверную информацию! Даже руководство ОКХ и ОКВ, хотя и протестовало при этом, регулярно поставляло «Борману и К^о» свежие данные о дислокации немецких войск. Ещё один советский разведчик, Леопольд Треппер, руководивший разведсетью во Франции и после ареста принимавший участие в радиоигре на стороне немцев, позже писал: «После того, как Борман взял дело в свои руки (речь идёт о радиоигре – прим. Ю.Б.), ситуация изменилась. Он обладал необходимыми полномочиями, благодаря которым смог молча игнорировать точку зрения таких людей, как Риббентроп и маршал фон Рундштедт (эти двое противились передаче достоверной информации, которую у них требовал Борман для продолжения радиоигры – Ю.Б.). Начиная с этого момента, Большая игра проходила под названием «Операция «Медведь». Он (Борман) не только назначает группу экспертов для подготовки материалов, использовавшихся в Большой игре, но даже собственной рукой пишет тексты сообщений».⁹⁵

Получается, что Борман и Мюллер с начала радиоигры пользовались легальной возможностью для передачи русским достоверной информации о положении дел в самой Германии и на фронтах! Нужно понимать – Мартин Борман мог принимать участие в радиоигре лишь в двух случаях – по собственной воле или же по приказу Адольфа Гитлера, но Гитлер ни за что не стал бы выдавать врагу секреты Рейха. Следовательно, передача достоверной информации в момент радиоигры была задумана Борманом и Мюллером как ещё один способ безопасной связи с московским разведцентром.

А что же шеф тайной государственной полиции, какую роль играл он в этом запутанном деле? Ещё один «Вертер»? Вполне вероятно, учитывая то, что он никогда не скрывал своего восхищения Сталиным, а методы работы НКВД считал заслуживающими подражания. Правда, Мюллер не обладал той властью, которой обладал Борман и не присутствовал на совещаниях в Генштабе. По этой причине он не мог сообщать в Москву свежие данные о планах командования. Но, раз он принимал активное участие в радиоигре и также, как и Борман, нанёс Германии непоправимый вред, выдавая её секреты, то может быть и его следы нужно искать в послевоенном СССР?

Пора подвести итоги. Если Мартин Борман и впрямь работал на разведку Красной армии, то никто об этом не должен был знать. И не только потому, что дело это сугубо секретное и опасное для жизни разведчика, но и потому, что личность Бормана была, мягко говоря, неоднозначной. Весьма возможно, что Рёсслер тоже не знал, кто такой «Вертер». Я пришёл к такому выводу исходя из того, что время прохождения информации между «Вертером» и «Дорой» (а точнее – радистом «Джим») через Рёсслера, «Тэйлора», «Сиси» (при том, что Центр строил работу с агентурой по принципу «вопрос-ответ»), было часто ограничено несколькими часами. Стало быть, скорее всего связь между «Вертером» и «Люси» осуществлялась по радио, что исключало возможность личных встреч. Почему бы и нет, учитывая тот факт, что и у Мюллера, и у Бормана была масса возможностей для передачи разведданных через эфир – в массе сообщений, что шли через подчинённые им радиоцентры, очень легко можно было передать информацию, нужную московскому Центру. Что же касается самого Рёсслера и его требования не задавать лишних вопросов – «Люси» был двойным агентом, а к таким в разведках всех стран относятся с недоверием. В конце-концов имя Рёсслера стало известно и немцам, и русским, а вот информаторы из Берлина, и конечно – «Вертер», остались «бойцами невидимого фронта». Это даже хорошо, что имя «Вертера» не раскрыто – ГРУ Красной армии и лично товарищ Сталин в глазах мировой общественности выглядели бы очень некрасиво, если бы самый ценный советский агент, работавший за спиной Гитлера, вдруг оказался главным агрегатом Холокоста, рассылавшим формуляры «как, где и в каком количестве» убивать евреев, русских, украинцев и прочих «недочеловеков».

И, наконец, последнее: 06.05.1998 года «Российская газета» поместила заметку под названием «Бормана опознали генетики»: «Появилась реальная возможность прояснить жизненный исход одного из разыскиваемых нацистских преступников, партайгеноссе Мартина Бормана. Генетическая экспертиза, как сообщил журнал "Шпигель", подтвердила, что человеческие останки, обнаруженные в 1972 году в Западном Берлине, действительно принадлежат самому ближайшему сподвижнику Гитлера. Целые десятилетия он был окружен ореолом тайны и всевозможных слухов. Утверждалось, например, что М. Борман не покончил жизнь самоубийством 2 мая 1945 года, а бежал в Южную Америку. Согласно другим источникам он, якобы будучи агентом КГБ (так в тексте – Ю.Б.), оказался в Советском Союзе. Ясности не внесло даже обнаружение останков в Западном Берлине, так как Бормана идентифицировали по схожести зубных протезов, что являлось, по мнению специалистов, не слишком убедительным доказательством. Этого не скажешь о результатах генетических исследований (кстати, окончательное медицинское заключение ожидается на этой неделе), проведенных в нескольких лабораториях. Их вердикт однозначный: останки принадлежат партайгеноссе, который погиб от отравления ядом. По данным "Шпигеля", останки Бормана переданы его родственникам. Место и способы их захоронения пока содержатся в тайне».

Ещё одна «деза»? Или спустя чуть более четверти века всё же удалось раскрыть обстоятельства гибели Бормана?

...Вопросы, вопросы, вопросы. А может быть, на них уже не нужно искать ответы? Может быть, лучше поберечь нервы мировой общественности и постараться обо всём забыть за давностью содеянного? По оценкам «Энциклопедии Холокоста» (издана музеем Яд-Вашем), по вине фашистов погибло до 3 миллионов польских евреев, 1,2 миллиона советских евреев (энциклопедия приводит раздельную статистику по СССР и странам Прибалтики), из них 140 тысяч евреев Литвы и 70 тысяч евреев Латвии; 560 тысяч евреев Венгрии, 280 тысяч – Румынии, 140 тысяч – Германии, 100 тысяч – Голландии, 80 тысяч евреев Франции, 80 тысяч – Чехии, 70 тысяч – Словакии, 65 тысяч – Греции, 60 тысяч – Югославии. В Белоруссии было уничтожено более 800 тысяч евреев.⁹⁶

Может быть, необходимо вспомнить о том, что «цель оправдывает средства»? Подумаешь, погибло шесть миллионов евреев! Зато Красная армия Сталинградскую битву выиграла, а затем и битву на Курской дуге (именно эти сражения, согласно данным ЦРУ, были выиграны благодаря информации агента «Вертер»). Да, дорогой ценой далась нам победа во Второй мировой войне!

...Я люблю снимать Оберзальцберг ранней осенью, когда воздух прозрачен, а небесная высь поражает своей бездонной синевой. Лес на склонах Альп лишь кое-где пожелтел, и стройные сосны гордо поглядывают на своих лиственных соседей, словно говоря: «Мы – вечнозелёные, мы – вечнокрасивые»! Стоя возле гостиницы «Am Tuerken», я гляжу на расстилающуюся у ног узкую долину, в самом конце которой черепичные крыши Берхтесгадена сливаются в одно красно-коричневое пятно. За моей спиной, на крутом склоне холма, вершину которого венчает подкова пятизвёздочной гостиницы «Intercontinental», осталось то, что когда-то было домом Мартина Бормана. Сейчас найти это место сложно – руины расчистили ещё в пятидесятых, а потом природа загладила шрамы, оставленные войной. Это место заросло лесом и только по провалам в грунте теперь можно определить место, где стоял дом. От него остались лишь ленты фундаментов, покрытые толстым слоем мха, да, если спуститься в одну из ям, то на её краю, под мощным древесным корнем, можно увидеть каменный свод потолка в подвале дома, нынче полностью засыпанный мусором. Наверное, именно в этом месте американцы в 45-м нашли коллекцию вин и множество детских игрушек, принадлежавших семье секретаря фюрера. А по сторонам, из-под мха, выглядывают листы кровельного железа, обломки труб, куски кирпичной кладки.

...Густая, почти кладбищенская тишина и полумрак. Здесь даже птицы не поют. Подумалось: это матушка-природа, скорбя по миллионам загубленных душ, объявила минуту молчания в том самом месте, где в доме, похожем на крестьянский, жил человек с лицом мясника. Да он и был им всю свою жизнь – этот самый «человек за спиной фюрера».