Не погибнуть от радости, не сгинуть от слезности... Как туман предвечерия, набегает на глаза пелена чуждых чаяний.
Что забыл ты в той стороне?
Ничего от меня не скроется, и об этом жалею я. Горше горького вкус земли.
О чем тут думать, говорить, мыслить? Втупую сижу на полу на корточках, приежившись к дивану.
О чем поет эта Шинейд О'Коннор из пошипивающего телевизора? О том, что ничто не сравнится с...
А мне не хватает тактильных ощущений... Настолько, что все остальное отошло на второй план, третий,... последний.
Темнота. И лампочка выхватывает лишь одно. Единственно важное.
Что ты возьмешь с собой на необитаемый остров?
Только одно.
В бетонно-погрязших городах, оторванных от мира, погруженных в саму адскую бездну, и в деревнях, таких близких к краю этой бездны, люди сходят с ума.
Все эти бездомные - как киты, выбросившиеся на берег, только в социальном смысле. Их сколько не возвращай в общество, они - всё, самоотвергнуты.
Когда горят огни городские или чернота лесная, всё одно - страшно. Потому что замечаешь, что понятия не имеешь, кто ты такой, и что ты здесь делаешь, и куда идти дальше.
А потом оказываешься на аллее с низкими фонарями. И твоя собственная тень догоняет тебя и поглощает, потом снова и снова... А если замкнуть в круг?
А как по-твоему все устроено?
И почаще выкидывай прошлое. Нет ему места в твоей душе. Не должно быть...
А ведь и нет ничего...
И только соленый ледяной с моря ветер. И танец в ночи. И крик пустот...
Все прекрасно своими псевдопротиворечиями.
Настолько, что все эти буквы - не важны.
А, б, в, г, д, е, ё, ж, з, и, й, к, л, м, н, о, п, р, с, т, у, ф, х, ц, ч, ш, щ, ъ, ы, ь, э, ю, я.
Вы смеетесь? Как можно эти закорючки принимать всерьез?
